Вчера мне посчастливилось увидеть "Мой внук Вениамин" — спектакль по пьесе Людмилы Улицкой, главную роль в котором играет неповторимая и блистательная Лия Ахеджакова, одна из лучших характерных российских актрис.

Героиня Ахеджаковой Эсфирь — потрясающая женщина, потерявшая первенца, родителей, друзей и родственников во время холокоста. На ее родине в Бобруйске было уничтожено практически все еврейское население. И все эти годы Эсфирь Львовна мечтает, что она найдет своему единственному сыну Льву какую-нибудь уцелевшую еврейскую девушку из родного города. Они поженятся, родят детей, и в ее доме снова появится длинный обеденный стол, за него снова сядет большая еврейская семья. И внуки будут носить имена погибших отца, матери, братьев и сестер.

( Read more...Collapse )

Спрашиваю, потому что на днях Федеральная торговая комиссия США, которая занимается защитой прав потребителей, обязала производителей гомеопатических препаратов доказывать эффективность своей продукции.

Производители, которые откажутся выполнять это требование, будут обязаны указывать на упаковке препарата, что научных доказательств его эффективности не существует. Им также придется предупреждать потребителей, что препарат разработан исключительно на основе теорий XVIII века, которые не получили признания со стороны большинства современных медицинских экспертов.

По-моему, всё правильно, ведь в конвенциональной медицине новые лекарства проходят клиническую проверку и лишь после того, как будет доказана их эффективность, они поступают в аптеки. Почему же для гомеопатических средств должно быть исключение?

Оригинал взят у kurgypster в post