На какие компромиссы уважающему себя человеку идти сегодня еще можно, а на какие уже никак? И на сколько баллов компромиссности оценивает себя каждый? Григорий Чхартишвили отвечает Станиславу Кучеру и начинает дискуссию
"В всяком обществе, где государство ограничивает демократические свободы, возникает одно и то же явление. Многие оказываются перед необходимостью все время решать, что для них важнее — собственные убеждения и принципы или собственная же выгода. Это, как правило, далеко не худшая часть общества (у плохих людей ни убеждений, ни принципов нет, так что и проблемы не возникает).
Есть какой-то, всегда очень маленький процент тех, кто не поступится ничем; есть несколько больший процент тех, кто весьма легко меняет убеждения в зависимости от конъюнктуры; подавляющее большинство же находится в «серой зоне» и вынуждено идти на компромиссы.
Каждый из нас, будучи честен с собой, может легко вычислить свое место на всей длинной дистанции от нулевой податливости до стопроцентной.
В хорошо памятные мне советские времена крайними точками тогдашней компромиссной амплитуды можно было условно считать героического диссидента Анатолия Марченко (0 баллов) и беспроблемно колебавшегося с линией партии Сергея Михалкова (100 баллов). Сегодня 100 баллов — это какой-нибудь Владимир Соловьев, а нулевая компромиссность была, допустим, у покойной Валерии Новодворской. Все прочие, за исключением убежденных путинистов, располагаются где-то между этими экстремумами. (Например, мой собственный балл компромиссности, я полагаю, в районе 25, то есть с точки зрения «кремлевского либерала» я отмороженный экстремист, с которым вместе и показаться страшно, а с точки зрения несгибаемого революционера я бесхребетный соглашатель, «сливший протест»).
В России времена делятся на добрые и злые по тому, насколько низко проходит роковой рубеж, после которого компромисс превращается в конформизм. Сейчас этот рубеж в несколько раз выше, чем в брежневские времена, и неизмеримо выше, чем в сталинские. Выбор бывает жесток, но все же не трагичен. О расстрелах и пытках речь не идет, да, в общем, и о тюрьме нечасто — разве что о суме, и то не в буквальном смысле. И все же риск лишиться любимой профессии, обеспеченности, привычного статуса — это серьезный риск. Иногда приходится выбирать: или ты с ним, или нет. Тут и проходит линия раздела. Обозначим ее как 50 баллов.
Впрочем, я давно не был в России и наблюдаю за происходящим издалека. Очень интересно было бы узнать, как этот рубеж сегодня видят люди, находящиеся внутри ситуации. На какие компромиссы уважающему себя человеку идти сегодня еще можно, а на какие уже никак и ни за что? И на сколько баллов компромиссности оценивает себя каждый?"
Я не была в России ещё дольше, чем Григорий Чхартишвили и тоже наблюдаю за происходящим издалека.
А вопрос интересный.
И вообще, есть о чём поговорить...
Journal information