Но как к этому относиться?
Например,
dimorlus пишет:— Она уже и тотальная и постоянна, и что? Я уже много раз говорил, что ничего страшного в этой слежке нет. НКВД развернуло массовый террор (и слежку) безо всяких технологий, тогда даже документы часто без фотографий были. А сейчас каждый владелец телефона сообщает о своем местоположении и контактах, владелец кредитной карты и банковского счета - о своих тратах, участник социальных сетей - о своей жизни, и что? А ничего, иногда этими данными пользуются для общественного блага, иногда для рекламы, иногда, может быть, для каких-то других, возможно сомнительных целей, но в целом, большинству от наличия этих данных ни холодно, ни жарко.
Сейчас хочу дополнить и конкретизировать этот вопрос:
• Представляет ли новый виток слежки угрозу правам и свободам личности?
• Нужно ли это с этим бороться?
• Можно ли остановить установление тотальной слежки за людьми?
Юваль Ной Харари пишет:
Вам может показаться, что в этом нет ничего нового. Тем не менее, если мы не будем осторожны, эпидемия, может стать точкой невозврата. Не только потому, что это может нормализовать развертывание средств массовой слежки в странах, которые до сих пор не прибегали к таким методам, но даже в большей степени потому, что это ознаменует резкий переход от скрытого надзора к явному и тотальному. До сих пор, когда ваш палец касался экрана смартфона и кликал на ссылку, правительство хотело узнать, на что именно нажимает ваш палец. Но с коронавирусом фокус интереса смещается. Теперь правительство хочет знать температуру вашего пальца и кровяное давление под его кожей.
Одна из проблем, что никто не знает, как за нами следят, и неизвестно чем это может обернуться в будущем. Технологии видеонаблюдения развиваются с бешеной скоростью, и то, что 10 лет назад казалось научной фантастикой, сегодня — устаревшая информация. Гипотетически, рассмотрим некое правительство, которое требует, чтобы каждый гражданин носил биометрический браслет. Этот браслет, представим, контролирует температуру тела и частоту сердечных сокращений 24 часа в сутки. Полученные данные накапливаются и анализируются правительственными алгоритмами. Алгоритмы будут знать, что вы больны еще до того, как вы сами узнаете об этом. Также они будут знать, где вы были, и с кем встречались. Цепь распространения инфекции может быть резко сокращена, а то и вовсе — остановлена. Такая система может остановить эпидемию в течение нескольких дней. Звучит заманчиво, не так ли?
Недостатком является, конечно, то, что это придаст легитимность ужасающей системе тотальной слежки. Если вы знаете, например, что я нажал на ссылку Fox News, а не, к примеру, CNN, это может рассказать вам о моих политических предпочтениях, и, возможно, даже о моей личности. Если вы можете наблюдать за тем, что происходит с температурой моего тела, артериальным давлением и частотой сердечных сокращений, когда я смотрю какой-то видеоклип, – вы можете узнать, что заставляет меня смеяться, что заставляет меня плакать, и что выводит меня из себя.
Важно помнить, что гнев, радость, скука и любовь — это биологические явления, такие же как и лихорадка или кашель. Та же технология, которая идентифицирует кашель, может с легкостью идентифицировать смех. Если корпорации и правительства начнут массово собирать наши биометрические данные, они смогут узнать нас гораздо лучше нас самих. Тогда они смогут не только предсказывать, но и манипулировать нашими чувствами и продавать нам все, что захотят — будь то продукт или политик. Тактика взлома данных Cambridge Analytica по сравнению с биометрическим мониторингом – это каменный век. Представьте себе Северную Корею в 2030 году, когда каждый гражданин должен носить биометрический браслет 24 часа в сутки. Если вы слушаете речь Великого Вождя, и браслет улавливает контрольные признаки гнева, вам – конец.
Вы, конечно, могли бы оправдать биометрическое наблюдение как временную меру, принятую во время чрезвычайного положения, которую отменят, когда этот режим закончится. Но временные меры имеют привычку растягиваться дольше, чем сама чрезвычайная ситуация. Особенно потому, что на горизонте всегда скрывается другая угроза.
Даже когда количество заражений коронавирусом снижается до нуля, некоторые правительства могут утверждать, что биометрические системы наблюдения нужно оставить, потому что есть риск второй волны вспышки коронавируса или потому, что в центральной Африке развивается новый штамм вируса Эбола и так далее. Вы поняли, как это работает. В последние годы бушует большая битва за нашу конфиденциальность. Кризис коронавируса может стать переломным моментом в этом противостоянии. Потому что, когда людям предоставляется выбор между личной жизнью и здоровьем, они обычно выбирают здоровье.
На самом деле, проблема как раз в том, что людей ставят перед выбором между приватностью и здоровьем. Это – ложный выбор. Мы можем и должны наслаждаться и тем, и тем – и приватностью, и здоровьем.
Централизованный мониторинг и суровые наказания — не единственный способ заставить людей соблюдать правила. Когда людей информируют о научных фактах, и когда они доверяют государственным органам, граждане могут поступать правильно, даже если Большой Брат не наблюдает за ними. Мотивированное и хорошо информированное население, как правило, гораздо более влиятельное и эффективное, чем невежественное, живущее в страхе и загнанное полицейскими.
P.S. Зная негативное отношение нескольких моих френдов к Харари, убедительно прошу возражать конкретно и аргументированно на то, что он пишет в этой статье, а не давать ему характеристику.
Слежка за людьми и до пандемии была тотальная и постоянная
Да
9(37.5%)
Нет
10(41.7%)
Не знаю
5(20.8%)
Тотальная слежка — угроза правам и свободам личности
Да
11(47.8%)
Нет
8(34.8%)
Не знаю
4(17.4%)
Journal information